Не скажу, что выспался полностью, но на вторую склянку второй вахты, то бишь в шесть утра, я уже стою у борта в относительно презентабельном виде. Рассветом полюбовался – вид из порта на горизонт превосходный, но ни синего, ни зеленого луча на сей раз увидеть не удалось. Ну и ладно, в конце концов, чудо должно оставаться чудом, а не превращаться в обыденность. На солнце, встающее из вод Большого Залива, любоваться незачем, да и для глаз вредно даже в темных очках, так что я разворачиваюсь к нему спиной, дышу морским воздухом и наблюдаю за началом утренней активности в порту.
Так, а вон и филиппиночка тащится на наш причал, с видом сонным, но довольным. Чем она там всю ночь занималась – пытать не стану, ясно, что не дрыхла. Ну да тут ее дела, взрослая и самостоятельная, однако.
Через несколько минут после стажерки на причал "Шенандоа" подкатывает длинный белый "хайлюкс" с четырехдверной кабиной. Брэкстон самолично скатывается по трапу, вместе с водителем помогают выгрузиться мамочке с тремя детьми и заносят на борт три чемодана и пару баулов. Мамочка – моего возраста или чуть постарше, вид имеет устало-решительный; младшие, мальчик и девочка лет четырех по новоземельному счету – умилительно сонные, зевают и трут глаза кулачками. Загар у мелких, кстати, посмуглее мамочкиного и вообще среднестатистического новоземельного для гринго, так что папаша у них был, может, и не совсем чернокожим, но однозначно сильно цветным... Впрочем, этот факт я отметил и забыл, внимание мое привлекает как раз старшая дочка, этакий коротко стриженый белобрысый колобочек, потерянная круглая мордашка и загипсованная рука на перевязи. Не потому что "мой любимый размер" – девочке по местному календарю хорошо если лет восемь, сиречь двенадцать староземельных: подросток, может, и не совсем уже ребенок, но глубоко несовершеннолетняя, такими не интересуюсь, уж не в этом плане так точно. Просто если интуиция меня не обманывает, что вряд ли – со сломанной рукой я наблюдаю ту самую "дочку Милли Робертс", попытку изнасилования которой разбирали на вчерашнем суде, отсюда следует, что мамочка с кое-как стянутыми под косынку светлыми лохмами – как раз Милли и есть, ну и мелкие при них же, все семейство налицо. "Мистера Робертса" нет в живых, а может, просто нет по какой-то иной причине, не суть важно, упоминали-то вчера именно "дочку Милли Робертс", а не "дочку Имярека Робертса"... В общем, это самое семейство в данный момент делает ручкой Форт-Рейгану и с хорошей вероятностью намерено начать новую жизнь на новом месте. И раз транспортом для переезда выбран именно "Шенандоа", маршрут которого известен, новое место сие будет находиться не то что не в штате Манхэттен, а вообще за пределами анклава АСШ. Сильно ли повлиял на решение Робертсов сменить обстановку пресловутый департамент социального развития, или есть иные важные факторы – здесь можно гадать, однако теперь они определенно полагают Дикси-ленд более предпочтительным вариантом, где хотя бы на ближайшие годы можно пустить корни. Раз уж корабль по расписанию идет в Конфедерацию Южных Штатов...
Суперкарго Брэкстон, отозвав в сторону Хуану, о чем-то говорит ей на ушко, девчонка кивает. Потом старпом подходит ко мне:
– Мистер Скьербан, если вас не затруднит: в пассажирские каюты пока не спускайтесь. Если нужен душ, предоставлю капитанский.
Смысл просьбы и причина таковой понятны без уточнений. Не знаю как у матери, но у дочки точно то ли еще стресс от позавчерашнего, то ли синдром как-там-его, который пост-травматический, короче говоря, шарахается от всех чужих. И особенно, видать, от незнакомых мужиков. Наклоняю голову:
– Хорошо. Может, есть смысл дать снотворное?
Проницательности моей Брэкстон не удивляется и не отнекивается. Однако с предложением не согласен:
– Не стоит злоупотреблять. Сон, конечно, мог бы помочь мисс Барбаре, но в ее состоянии под препаратами кошмары практически гарантированы. Да и у миссис Робертс не лучше. Справятся сами.
Что ж, пожалуй.
В море маму Милли со старшей дочкой, которая Барбара, было не видно и не слышно – из каюты носа не показывали; мелких же Робертсов, Эрни и Китти, по согласованию со шкипером и с материнского благословения сдали на руки Хуане и Кропперу "на изучение матчасти транспортного судна". То есть лазить везде, но под плотным присмотром, ну и есть кому ответить на возникшие тысячу двести семьдесят шесть вопросов. Часа четыре с момента отплытия наблюдал их по самым разным уголкам судна; обезьяныши в процессе умотались так, что рухнули без задних ног. Оттащив обоих во вторую каюту, филиппиночка плюхнулась на соседнюю койку и задрыхла там вместе с ними. Боцман же поднялся наверх, встал на штатное место кормового стрелка и длинной очередью выпустил в воздух словесную конструкцию, в которой печатными были только предлоги, и то не все.
В остальном плаванье проходит без приключений, единственно что – с расписанием нашим я не угадал. То ли сами Робертсы попросили шкипера Райана изменить маршрут, то ли от их имени это сделал кто-то еще, но "Шенандоа" выписывает крюк и, двигаясь вдоль восточного берега полуострова Нью-Йорк, вечером того же дня швартуется в техасском порту Нью-Галвестон. Раньше я тут бывал, и даже дважды. Ну, в некотором роде. В первый раз – проездом по окружной с омоновским автоконвоем на Москву, во второй – пролетом с посадкой-дозаправкой-остановкой на поразмять ноги в местном аэропорту. Само собой, собственно города я при этом почти не видел.