– Раз уж вы упомянули Кларенса – доложите-ка подробнее, о чем вы успели побеседовать, пока не началась перестрелка. Если не затруднит, дословно.
– Не уверен, что сумею дословно, а так пожалуйста, – и излагаю наш диалог. Который Гонтарь выслушивает с прикрытыми глазами, потом снимает очки и протирает стекла платком, а снова нацепив, изрекает:
– Покойный был прав. На блефе много не выиграть.
– Так блеф надо еще заподозрить.
– Если опытный человек переговорит с вами, он его попросту увидит. Физиономистика называется, ей противостоять – нужна особая подготовка, ну и врожденный талант не повредит.
Пожимаю плечами.
– Таланта к физиономистике я в себе не чувствую, ваша правда; значит, не надо подпускать ко мне опытного человека с провокационными вопросами.
– Пожалуйста. Перебирайтесь в ППД или Береговой, в закрытых городах мы можем обеспечить вам такую изоляцию.
– Не годится. Мне противопоказано ходить строем.
– Отчего же?
– "Как надену портупею, все тупею и тупею", – без тени улыбки цитирую старинную поговорку. – Мозги у меня в строю не работают, товарищ Гонтарь. Засяду в "ящике" – и получит протекторат вместо эксперта-аналитика очень среднего стрелка-резервиста, экономическая отдача несравнима.
– Жаль, но понять могу. Что ж... тогда, Влад, можете отправляться домой. С вас еще полный отчет по этим юберменшам, не затягивайте, сделаете – передайте через Крофта. С ящиком, действительно, разберутся без вас.
– Я провожу, – поднимается Грач.
И уже за дверью кабинета крутит пальцем у виска:
– Ты совсем уже того, что ли? С начальством так не спорят.
Хмыкнув, отвечаю:
– Это тебе Гонтарь начальство. Я по другому профилю.
– Отрихтуют тебе однажды этот профиль, если будешь нарываться.
– Вот поэтому-то мне и противопоказано ходить строем... Ладно, скажи лучше, где тут лучше ловить попутку или автобус до Демидовска.
– Я даже провожу, чтобы не влез еще к кому-нибудь.
– Не вопрос.
Полтора часа попутным грузовичком до демидовского КПП, еще полчаса пешком до номера сорок шесть по Вишневой улице – и я дома. Все, в ближайшее время никаких дальних служебных командировок. Надеюсь. Очень надеюсь.
Одежду в стирку я сдавал еще вчера в гостинице в ППД, благо весь вечер свободным был, так что сейчас – отзвониться моей благоверной, мол, я уже на месте, люблю-жду. И в ванну, погорячее и расслабиться. Для истинно русских, может, высшим атрибутом блаженства и является баня, она же сауна, с мазохистскими вениками и прочим инструментарием; заранее готов признать себя не истинно русским, что истинная правда, но мне подавайте большую ванну с горячей водой, где можно залечь минут на сто и, откисая, ловить кайф. Еще неплоха баня турецкая, которая хаммам, однако такую устраивать в собственном доме... нет, можно, рассказывали люди, но, во-первых, очень уж технически геморройно, там инструментария, вернее, оборудования еще больше, чем в русско-финской сауне, а во-вторых, если в сауне можно обойтись "самообслуживанием", особенно когда компанией, то к турецкой бане непременно должен прилагаться турецкий банщик, в упор не помню, как он там правильно зовется, который мастер массажа, спец по правильным пропорциям мыла и благовоний для бассейна и паровой бани, и так далее. Все эти нынешние спа-салоны как раз и являются чем-то средним между полноформатной турецкой баней и античными термами высокого класса...
Но, повторяю, сие, как по мне, не для личных апартаментов. Разве что для скромного загородного домика олигарха, так и у него такой домик не для жизни как таковой, а скорее представительский, для общения с нужными людьми в неофициальной обстановке, что, кстати говоря, очень даже традиционно для вышеупомянутых термов хоть Византии, хоть Рима... Ну а я-то ни с какой стороны не олигарх, и дело не в объемах средств на банковских счетах, а в образе жизни в первую очередь. "Не светись", девиз демидовской организации со скромной табличкой "Государственная статистика" и неофициальным патронажем сэра Майкрофта Холмса мне очень даже подходит.
Через какое-то время в ванной комнате появляется Сара, стратегически разоблаченная до полного неглиже, то есть даже без очков.
– Спинку потереть? – мурлычет она.
– И спинку тоже, – соглашаюсь я.
...Ближайшие час-полтора нас нет ни для кого. Вообще. В принципе. Подождут.
"Одиссея юберменшей", как и просил Гонтарь, оформлена большим отчетом – или, как это правильнее зовется, меморандумом, с подробностями. Вставил и пару моментов из черной тетради, в частности, точное название проекта. Неважно, что никто из ныне живущих, скорее всего, этого названия не знает и не оценит глубины погружения в материал; мне – нужно, массаракш.
Гонтарь, похоже, таки оценил. Меморандум лег на стол Крофта вчера, и вот сегодня днем начальник контрразведки звонит мне на сотовый и просит где-нибудь после половины шестого встретиться, есть разговор, но не по телефону, кафешка на мой выбор. Ладно, разговор так разговор, условились в "Валентине", туда я и подхожу к оговоренному часу.
Товарищ подполковник появляется минут через пять. Без сопровождения, светло-зеленая повседневка без знаков различия, "макаров" в поясной кобуре – в общем, армеец вульгарис, посмотрел и забыл.
– Почитал я вашу цидулку по юберменшам, Чернокнижник, – говорит Гонтарь, устраиваясь на стуле поудобнее, – и знаете, мне кажется, что вы не были полностью откровенны ни с вашими боевыми товарищами, ни со мной.